Ветеран лесхоза из Кусинского района вспоминает былые времена

Житель Александровки Николай Анатольевич Дружков – ветеран Кусинского лесхоза. Он давно уже находится на заслуженной пенсии, но тепло вспоминает время, когда трудился в лесхозе:

– Родился и вырос я в Александровке. После 10 класса, в 1971 году пошел устраиваться в Кусинский леспромхоз. Приняли меня подсобным рабочим в Александровский северный участок ЛПХ. Потом в армии служил, в десантных войсках, десантировали нас вместе со строительной техникой с самолета, мы должны были строить аэродромы. В армии я на сварщика выучился.

Пришел домой, сварщиком работать не захотел. Все-таки лесной я человек. Лес люблю, охоту. Снова в леспромхоз пошел, взяли меня обрубщиком сучьев, через год стал вальщиком леса. Десять лет отработал, послали в Москву, на месячные курсы лесозаготовителей, потом назначили старшим мастером на лесозаготовках. Трудился на верхнем складе, то есть в лесу, льготный стаж мне шел.

Работал я хорошо, получал премии, благодарности, почетные грамоты. Портрет мой постоянно на Доске почета леспромхоза висел. Даже государственную награду получил – медаль «За трудовую доблесть»!

А потом задумался – это сколько же я леса спилил? Посчитал – более 160 тысяч кубометров, а сколько же деревьев? Надо мне теперь идти и сажать лес!

Пошел в лесхоз, поговорил, взяли меня мастером леса. Первое мое задание было – собрать лесопосадочную машину. Ее только с завода привезли, надо было подготовить технику к работе.

Кусинский леспромхоз тогда на подъеме был. Вырубленные площади надо было засаживать. По 300 га лесных культур в год сажали. Без техники не обойтись. Только в Александровском лесничестве было две лесопосадочные машины.

Цепляли эту технику за трелевщик, работала она на гидравлике. В звене было четверо рабочих – тракторист, две сажальщицы и оправщик. Борозды подготовят и поехали сажать. Трелевщик машину тащит, женщины саженцы опускают, машина их землей засыпает, а оправщик сзади идет, огрехи поправляет.

Саженцы мы в лесопитомнике, в Кусе брали. Приезжали пораньше, чтобы побольше досталось елей. Для сосны у нас почва не подходит, растет она плохо, да и лосей много, они молоденькими сосновыми побегами любят полакомиться. А коренная культура в наших местах – ель.

После посадки надо ухаживать за саженцами. За сезон несколько раз прополоть, иначе осенью старая трава упадет на маленькие деревца, и они сгниют. Вручную столько гектаров не прополешь, поэтому применяли гербициды. Ставили на трактор бочку с раствором, и через форсунки ядовитый раствор попадал на траву, оставляя невредимыми саженцы.

К нам приезжали специалисты по химзащите из Чебаркуля. Как-то один приехал, посмотрел, как мы боремся с сорняками, и предложил добавить гербицид в раствор. Обещал через месяц приехать и посмотреть, что будет. Добавили мы и пожалели – вместе с травой процентов 70 елочек сгорело, гектара два от этого горе-химика пострадало!

В Александровку тогда многие из Златоуста малину собирать приезжали. Вдоль дороги в село посадки обработали, поставили аншлаги с надписью: «Малину не собирать – проведена химобработка!». Обратно возвращаемся – народ малину собирает.

– Вы что делаете? Нельзя ее собирать!

А они только смеются:

– Домой приедем, помоем!

Как-то тракторист вылил остатки раствора на землю, полоса метров 50 получилась. Лет 10 там ничего не росло, и только потом зелененьким мхом земля начала затягиваться.

Еще одна забота – борьба с лесными пожарами. Народу тогда много по лесам ходило. По весне лес горел от костров, которые после себя кислятники оставляли. Так называли тех, кто кислицу на продажу собирал.

В селе у нас своя команда была, пожарно-химическая станция, оборудование – ранцы, лопаты, огнетушители, аппараты для встречного отжига, ГАЗ-66 с цистерной для воды. Организована добровольная пожарная дружина, человек 10 крепких леспромхозовских ребят. Зимой я с ними учебу проводил. Тушение лесного пожара дело опасное. Изучали тактику тушения огня. Тонкостей там много.

Знаете гору Карандаш? Это недавно ее так величать стали, а раньше мы ее Юрминской вышкой звали. В 60-х годах там стоял домик и вышка метров 25. Здесь был наблюдательный пункт с телефонной связью. Летом в пожароопасный сезон там сторож неделями жил, следил, нет ли где пожара. И сразу же сообщал в лесхоз. Но пока до нас эта информация дойдет, проходило много времени. И тогда решили мы свою вышку на горе Тагаяк поставить. Правда, лес там было запрещено рубить. Обратился я тогда к инженеру по охране леса Владимиру Яковлевичу Сисину, мол, подходящая гора есть, надо только около гектара леса вырубить. Получили добро. Леспромхоз вырубил площадку, а к весне мы там избушку поставили. Оттуда все наши леса хорошо видны было. С одной стороны Башкирию видать вплоть до Нязепетровска, с другой – леса по Юрме и Таганаю.

Потом Сисин еще прибор сконструировал для точного определения, где находится лесной пожар. Я крутил диск с нанесенной разметкой, наводил его на дым от пожара и передавал координаты в Кусинский лесхоз, а Владимир Яковлевич совмещал свой диск с этими координатами и вычислял точное местонахождение пожара.

В 1986 году я поступил заочно в Бузулукский лесной техникум. Учиться было легко, многое я уже изучил на практике. В 2009 ушел на пенсию, но продолжал работать.

В юности я зачитывался книгами Григория Федосеева о природе Сибири и Дальнего Востока, мечтал стать охотоведом. Но не жалею, что эта мечта моя не сбылась. Вся моя жизнь прошла в лесу, и я считаю, что прожил ее не зря. Дом построил, вырастил двоих сыновей, яблоню вот в саду посадил…

Фото Сергея Егорова