Кусинцы вспоминают, как в 90-е людей выручал бизнес на «посыпушках»

Многие помнят, что производство картин из каменной крошки — это была именно кусинская «фишка», только со временем подобные картины начали делать в других городах Челябинской области и за ее пределами. А как все начиналось?

В конце 80-х на кусинском заводе ТТК открылся камнерезный участок, где производили декоративные изделия из камня. Эта идея принадлежала Василию Георгиевичу Косолапову.

— Я когда учился в ФЗО, на камнерезке, наш преподаватель нам говорил: «Камень — он живой», — вспоминает мастер. — В юности я не понимал, что это значит, а с возрастом начал осознавать. Наш уральский камень в трудные годы откликнулся, помог людям выжить… В конце 80-х я предложил делать на заводе художественные изделия из камня. Не всем понравилась моя идея — некоторые поговаривали, мол, наиграется камушками да бросит. Но Горошенков мне поверил, поддержал. И жена всегда была на моей стороне — без нее ничего бы не было. Я организовал камнерезный участок, началась работа. Мы использовали наш, местный материал — ездили в Медведёвку, добывали там серпентинит. Потом у нас начали производить картины из мозаики, их делал отличный мастер Анатолий Парфёнов, позже присоединился талантливый художник Михаил Бубнов. Работы были шикарные, но большого развития это направление не получило, так как изготавливать такие картины было долго и стоили они очень дорого. А потом пришли и картины-«посыпушки». Их начала делать экспериментальная группа художников при камнерезном участке. Технологии производства не было, наши художники ее разработала с нуля. Кусинские картины «взорвали» рынок. Количество художников увеличили, объем производимой продукции вырос. Началась удивительная эпоха, отголоски которой живы и по сей день.

Художница Нина Попова была в составе экспериментальной группы мастеров, которые и делали самые первые картины из каменной крошки в Кусе.

— Я работала на ТТК в художественной мастерской, потом временно уволилась, — вспоминает Нина Попова. — У меня было двое маленьких детей, и возвращаться в тот момент я пока не планировала. Но однажды встретила Василия Георгиевича, он возглавлял камнерезный участок. И предложил мне войти в экспериментальную группу, чтобы рисовать картины. Это был 1990 год.

Инициатором открытия «картиночного бизнеса» в Кусе был челябинский предприниматель Виталий Васильевич Тарасов. Он где-то на юге однажды увидел, как местные художники создают картины разноцветным песком. Его это очень впечатлило — тогда такого у нас не было, и он поставил нам задачу: разработать технологию создания аналогичных работ. Нам приносили камни, которые мы вручную мололи в ступке. Уже позже пришел Анатолий Кушов, он изобрел дробильный аппарат, вручную просеивал крошку, получая разные фракции – от песка до крупных камешков. Использовали мрамор, обычную гальку – она давала разные оттенки: желтый, бежевый, серый. Тарасов объезжал предприятия, изготавливающие украшения, и отовсюду скупал обломки полудрагоценного камня: лазурит, малахит, яшму, лунный камень и т. д. Отходы рубинов давал завод.

Образцов не было. Поначалу работы получались примитивные, словно детские поделки. Продавать их было нельзя. Мы бились, чтобы понять, как при помощи достаточно грубого материала — крошеного камня — рисовать изящные, тонкие линии. У нас ведь даже хороших кисточек не было – тогда ведь все было в дефиците. Мне кисточки делал папа. Использовали клей ПВА, при высыхании он становится прозрачным. Рисовать приходилось интуитивно. Это позже мы начали добавлять в клей каменный порошок. Тарасов приезжал, смотрел, что мы там наваяли, и все было не то. Он говорил: «Я сам не знаю, как это должно выглядеть, но если увижу — пойму!»

Время шло, зарплата поступала исправно, а наша группа по-прежнему не могла выдать достойный продукт. Виталий Васильевич поставил нам срок до конца года. Сказал, что если к концу декабря мы ничего не сделаем, то он откажется от этой идеи. Мы очень старались. Я тогда работала ночами: в 9 часов укладывала детей и бежала в цех, рисовала там до глубокой ночи. Я пришла в группу позже, свое рабочее место мне любезно предоставила Ольга Зайцева. И вот однажды пришло озарение: я смотрела на подложку и решила попробовать обыграть природный узор камня. Как сейчас помню эту работу — домики, речка, клин журавлей… Тарасов как увидел, даже подскочил от радости. Обнял меня на эмоциях, сказал: «Ну наконец-то! Работаем дальше!».

Конечно, и другие художники внесли свою лепту в усовершенствование технологии. Нам выделили дополнительное помещение — подвал ГО под поликлиникой. Набрали группу художников — 80 человек. Мы рисовали, обучали новичков. У нас трудились замечательные мастера своего дела — Татьяна и Владимир Махетовы, Татьяна и Михаил Крапивины, Елена Гагарина, Вячеслав Денисов, Татьяна Сычёва, Сергей Варганов, Дмитрий Кабанов, Ольга Зайцева, Людмила Сычёва, Татьяна Криволапова, братья Говязины, Людмила Рожкова, Лариса Черепанова, Алексей Матвеев, Анна Бузыньярова, Любовь Агапитова, Наталья Никонова, Венера Бикмухаметова, Анна Мишина и многие другие (простите, кого не перечислила, всех не вспомнишь). Мы много работали и хорошо получали. Доход художника в то время превышал среднюю заводскую зарплату раз в 10.

 Через год-полтора Тарасов открыл отдельное ИП, оформил патент на технологию, чтобы никто, кроме него, не мог производить картины в технике каменной крошки. Однако в Кусе все-таки открылось конкурирующее предприятие. Были суды, Тарасов проиграл. В 1993 году Горошенков предложил перейти нам от Тарасова к заводу – трудиться на благо предприятия и города, а не частника. Мы согласились. Помещение для производства картин было выделено в здании КБО.

Руководителем был по-прежнему В. Г. Косолапов. Он был отличный организатор и доброй души человек. Безмерно благодарна ему за то, что он пригласил меня создавать изделия из каменной крошки – это значительно улучшило благосостояние моей семьи. А сами картины из камня изменили жизни всех кусинцев. Город в те годы процветал только благодаря этому бизнесу. Люди на «посыпушках» покупали машины, дома, магазины. Это были живые деньги, хочешь заработать – иди и работай. Да, отдыхать не приходилось. Мы мало спали и работали на износ. Я потеряла счет своим картинам. Но никогда не роптала на судьбу и была счастлива, что занимаюсь любимым делом и имею возможность зарабатывать. Многие даже и не знают, что дело так хорошо развивалось и наши картины разлетались по всему миру благодаря В. В. Тарасову и В. Г. Косолапову. Я и мои коллеги с благодарностью будем вспоминать все то добро, что они для нас сделали.

Со временем стали открываться новые предприятия по производству картин из каменной крошки – их было очень много. Многие начали сдавать свои картины перекупщикам напрямую. Тяжелые каменные подложки сменились на багеты и деревянные срезы. Это намного облегчило труд людей, которые занимались распространением товара. А то, бывало, загрузишь машину, и она под грузом камня проседала до самого асфальта. Потом появился крашеный камень – это уже был 1994-95 гг. Скажу честно, мне он не очень нравится, несмотря на то, что яркие картины люди покупали лучше. Все-таки в натуральных цветах природного камня работы смотрелись элегантнее, солиднее, дороже. Посмотреть, как мы работаем, приезжали мастера из Екатеринбурга, Миасса, Златоуста, Ростова, Москвы и многих других городов. Так что центром распространения картин из каменной крошки в те годы действительно была Куса, и только потом они начали производиться в других городах.

Со временем ажиотаж спал. И 90-е остались позади – жизнь выправилась, люди нашли другие источники заработка. Кто-то до сих пор занимается этим делом. Мой каменный период остался позади. Сейчас я пишу акрилом.

К сожалению, некоторые мои коллеги уже ушли в безвременье. Это Вячеслав Денисов, Анна Бузыньярова, Влад Киселёв, Михаил Бубнов, братья Говязины, Анатолий Парфёнов. Это были замечательные мастера и прекрасные люди.

Фото: Андрей Парфёнов, из личного архива Нины Поповой.  Картины авторства Нины Поповой.